на главнуюВсе эхи OBEC.PACTET
войти ?

Re: Мемуары моего отца, глава 21

От Vladimir Fyodorov (2:50/15) к All

В ответ на Заголовок предыдущего сообщения в треде (Имя Автора)


Разнообразно приветствую тебя, All!

/Глава 21. УЧЁТЧИК/

В этот сельскохозяйственный сезон меня повысили в должности, назначив учётчиком в тракторную бригаду. В мои обязанности входили учёт расхода горюче-смазочных материалов, замер обработанных земельных площадей и ежедневный отчёт по каждому трактору и трактористу, передаваемый на машинно-тракторную станцию (МТС).
Тракторист за смену при выполнении нормы и работе около 12 часов получал полтора трудодня. В случае недовыполнения или перевыполнения трудодень изменялся в сторону уменьшения или увеличения в процентном отношении. Всё это я должен был просчитывать в своём отчёте. За один трудодень тракторист получал три килограмма зерна и пять рублей денег, но зерно выдавали только в конце рабочего сезона. Обычные же, рядовые колхозники получали по остаточному принципу и по решению правления.
Моим основным орудием труда являлась сажень. Она была сделана из двух деревянных узких реек, немного различавшихся по длине, и соединённых между собой вверху шарниром. Чтобы переставлять заострённые концы сажени, использовалась небольшая ручка. Металлический стержень, расположенный на шарнире по горизонтали между <ногами> сажени, держал постоянное расстояние между её концами - 2 метра. Сажень была разборной и удобной в переноске или перевозке.
Поля в длину были от 200 метров до километра, и саженью приходилось немало помахать. Рабочий день у меня обычно проходил следующим образом. В полвосьмого я приходил в тракторную бригаду, замерял работу ночной смены, расход керосина. В восемь была пересменка. Я помогал заправлять трактора топливом и записывал данные. Шёл домой составлять отчёт о суточной работе бригады. Позавтракав, отправлялся в МТС сдавать отчёт. Несмотря на то, что до МТС было четыре километра, этот путь не был для меня обременительным. Сдав отчёт, возвращался домой, так как у меня всегда в середине дня была пара часов свободного времени. Это время я часто использовал для прослушивания радио-тарелки - нового для нас всех увлечения.
Наша тракторная бригада закончила весенне-полевые работы в колхозе раньше других, и МТС послала меня и Василия Комарова, сына нашего бухгалтера, на тракторе ХТЗ с плугом в отдалённый колхоз. Ехали мы в основном по Сибирскому тракту, описанному во многих книгах и даже показанному в фильмах.
Я не совсем понял, почему меня послали в эту командировку. Но на месте мне объяснили, что звонил директор МТС и просил передать, чтобы я вёл учёт работы всех тракторов, работающих в этом колхозе. Тракторов оказалось три. Я почти целый день находился на поле. Если своим трактористам я доверял, то незнакомых людей нужно было тщательно проверять. А вечером я должен был передавать все сведения по телефону. Вот это номер! Телефон я видел в первый раз. В конторе, где висел на стене телефонный аппарат, мне объяснили, как им пользоваться. Сначала нужно было довольно энергично крутить ручку, затем снять трубку и, получив <алло>, просить <девушку> на телефонной станции соединить с МТС.
Первый мой отчёт принял главный агроном Чистяков. Я волновался (как-никак, впервые в жизни говорю по телефону), но он меня успокоил, и я нормально передал сводку. Этого человека я уважал, а он относился ко мне, как к сыну. Когда я приносил отчёт, он всегда приглашал меня в кабинет и иногда угощал чаем со вкусным печеньем. На другой вечер трубку взял сам директор, и я почему-то онемел. Он закричал: <Что молчишь?!> - и я с дрожью в голосе передал сводку <с поля битвы за урожай>.
Днями Василий учил меня управлять трактором, и за неделю я научился довольно прилично пахать. Иногда Василий отдыхал или прогуливался с девушками, а я работал вместо него. Через неделю мы закончили шефство и вернулись домой.
У нас в деревне телефона не было даже в конторе. Кому нужно было позвонить, шли в сельсовет в деревню Луговую. Я в командировке кое-как освоился с телефоном и позже стал ходить в Луговую для передачи сводок об уборке урожая и осенне-полевых работах. Когда же работали вблизи МТС, то с отчётом ходил туда.
После уборки урожая двоих наших трактористов забрали в Советскую Армию. Один трактор <Универсал> остался <бесхозным>, а нужно было готовить зябь для весеннего сева следующего года. У меня же работы заметно уменьшилось, сводки можно было передавать через день. Мне уже исполнилось 16 лет, и я считал себя взрослым. Бригадира в тракторной бригаде не было. Им числился комбайнёр Новиков, житель Луговой. После уборки урожая он отдыхал и у нас в бригаде не появлялся.
Утром, когда один из тракторов ушёл в поле, я завёл <Универсал>, подъехал к плугу и прицепил его. Затем поехал на поле, где уже работал один трактор. Но я порулил не к нему, а на другую сторону этого большого поля, которое разделялось небольшим рядком деревьев (у нас их называли колком). Вот за этим колком у самой железной дороги я и решил поработать, да ещё без прицепщика. Поле было длинным и включать-выключать плуг из работы приходилось лишь на разворотах. Я с этим кое-как справлялся. Таким образом сделал круга три. Подъехав в очередной раз к мосту через железную дорогу, я увидел какого-то парня, машущего мне рукой. Я остановился. Он подошёл; парень оказался рыжим, долговязым, чуть моложе меня. Я спросил:
- Что ты хотел от меня?
- Я хочу работать в будущем трактористом. А сейчас, если разрешите, с вами поездить. Я тут рядом живу, услышал работу трактора и пришёл.
Деревня Луговая действительно начиналась за бывшим детдомом.
- Ладно, садись, - разрешил я. - Потом поговорим.
И мы поехали пахать. Я тут же придумал, как использовать добровольного помощника:
- У меня нет прицепщика, и ты побудешь немного им. Как только мы доедем до края поля, перед поворотом ты резко дёрнешь за эту верёвку, и у плуга поднимутся лемеха. После поворота и заезда в борозду дёрнешь снова, лемеха опустятся и плуг начнёт пахать.
- Понял, - сообщил парень. - Сделаю.
И действительно, он довольно чётко справлялся с заданием. Часа два мы поработали с ним вместе. Наконец, он сказал:
- Мне нужно домой. Я маме не сказал, куда пошёл.
- Спасибо за помощь, - поблагодарил я. - Если захочешь, приходи завтра к девяти часам. Я дам тебе порулить.
- Обязательно приду, - с радостью ответил он.
Я посчитал, что на первый раз работать хватит и поехал к вагончику. Там поставил трактор с плугом на удобное место и заглушил двигатель. У вагончика никого не было, и я зашёл внутрь, лёг на соломенный матрас и заснул. Через пару часов проснулся и отправился в МТС сдавать сводку. К тому времени, как я вернулся, дневная смена уже закончила работу. Произвёл замеры и домой.
Наутро я подъехал к нашей вспаханной полосе. А <рыжик> уже там.
- Как тебя зовут, парень? - спросил я. Вчера, увлёкшись работой, даже не подумал об этом поинтересоваться. - Меня Витя.
- А меня Павлик. Вот и познакомились.
В этот день Павлик начал исправно выполнять обязанности прицепщика. Но я обещал ему дать поуправлять трактором. Вначале на ходу объяснил, что главное - не выезжать из борозды, и как этого добиться. Затем я пустил его за руль, но только на прямой, не доверяя делать разворот - а то ещё ударится в дерево. Проехав так ещё раз, я сказал, что если он желает поработать прицепщиком ещё пару часиков, то пусть остаётся, а если ему надо домой, то я его отпускаю. Он остался. В этот день мы с Павлом вспахали около гектара земли. Затем он ушёл, а я поехал на полевой стан.
На следующий день Павлику захотелось испытать что-нибудь новое. Когда я заглушил трактор, он попросил разрешения попробовать завести мотор. Я разрешил. Он пытался крутить заводную рукоятку, но у него плохо получалось. Он вращал слабо и неуверенно; произошла обратная отдача, и он отпустил рукоятку, которая и ударила его по руке. Павлик заплакал от боли и, поддерживая правую руку левой, сразу побежал домой, благо тот был недалеко. Я не знал, что с его рукой - перелом или сильный ушиб.
Его мама была дома и отвела его к местному фельдшеру, а тот направил в Талицкую больницу. Павликова мама пришла ко мне на работу и отчитала <по первое число>. Благо, что никуда не пожаловалась. До её прихода я успел сделать по полю три круга, но после <разговора> у меня пропало всякое желание работать. Дело-то серьёзное: не имея прав на работу на тракторе и без чьего-либо разрешения я не только стал на нём пахать, но ещё и привлёк к работе постороннего мальчишку и покалечил ему руку. Но всё обошлось. Я никому о случившемся не рассказал, но и к трактору больше не касался до следующей весны. Павлик три недельки <пробегал> с рукой в гипсе. Она нормально срослась. И после он с улыбкой вспоминал об этом случае.
В октябре трактора в МТС отогнали без моего участия. За работу учётчиком я получил 150 кг зерна и 300 рублей. Нашей семье этого хлеба было достаточно почти на год.
Закончив работу учётчика, я превратился в разнорабочего - куда пошлют. Ни каникул, ни отпусков, ни выходных в то время колхозники не имели. Как-то раз я решил не ходить на работу, устроив себе выходной. Так меня наказали за прогул! Вывесили в <нарядной> выписку из приказа: <Лишить Фёдорова Виталия трёх трудодней!> Я не очень-то и расстроился, так как по этим трудодням платили крохи.

* * *
Начало 1949 года ознаменовалось второй командировкой в моей жизни. В зимний период жителей деревни, в основном молодёжь, направляли на работу в Талицкий леспромхоз. Мне тоже пришлось участвовать, только не в роли лесоруба, а конюха. Из нашей деревни в леспромхоз послали две повозки и нас, троих недорослей: семнадцатилетнего Анатолия Конева, работавшего на Савраске, моего одногодка Бориса Черепанова - на Чалко, и вашего покорного слугу. Толик и Боря вывозили из леса брёвна, приготовленные лесорубами, к автодороге для погрузки на лесовозы. Моей же обязанностью был уход за лошадьми в нерабочее время, то есть ночью.
Жили мы в Талице в довольно большом доме у вдовы с двумя детьми. Спали на полатях, а хозяйка с детьми в другой комнате. Пищу нам готовила наша квартирная хозяйка. Продукты ей выдавали в леспромхозе, так что с питанием у нас проблем не было. А для коней выдали мешок овса и прессованное сено в тюках по 100 кг. В общем, лошади тоже от голода не страдали, а я уж старался их кормить, поить. Ночью вставал 2-3 раза, подсыпал овса, подкладывал сена, дважды поил, доставая воду из колодца. Всё сразу с вечера им давать нельзя - порассыплют, потопчут и к утру окажутся голодными. Стойло для коней было довольно просторное и относительно тёплое.
Днём я отсыпался или гулял по одноэтажному городу. Кстати, в этот приезд в Талицу я и искал своего семилетнего братика в детских домах города. Увы, безуспешно.
Однажды увидел солидный дом с высоким забором и красивой калиткой. А рядом с калиткой висел синий почтовый ящик с надписью, сделанной белой краской: <Почта>. Я решил, что это почтовое отделение. И на другой день написал письмо одной девушке из нашей деревни по фамилии Волчихина и отпустил письмо в этот красивый ящик. Проходя по городку в другие дни, я обратил внимание, что подобные почтовые ящики имеются и у менее солидных домов. Меня осенило, что никакое это было не почтовое отделение, а письмо я опустил в частный ящик!
Никто из нашей троицы не курил и не брал в рот спиртного. Но вот Толик захандрил и два дня не выезжал на работу. Ему тут же пришла повестка в суд. В назначенный день он туда отправился, и я пошёл сопровождать товарища. Впервые увидел, что такое <суд>. Очередь Толика была третьей.
Первым судили рецидивиста, который был в бегах. Он рассказал, как сбежал из лагеря, прицепившись под кузов грузовой машины. Срок у него был десять лет, из них он отсидел три с половиной и сбежал. Попался повторно на воровстве из детского дома одеял, простынь и другого имущества. С одеждой и постельным бельём в те годы было туго, и продать его можно было легко, на что, видимо, он и надеялся. Суд ему дал 21 год 6 месяцев при максимально возможном 25 лет.
Суд над Толей прошёл довольно быстро. Когда его спросили о причине прогулов, он ответил:
- Был болен.
- А есть справка от врача?
- Я в больницу не ходил.
Во все времена получалось так, что <без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек>. Я пытался со зрительского места сказать, что он действительно болел, но меня не стали слушать, пригрозив выставить из зала. А ведь он действительно два дня с полатей не слезал, кроме разве что поесть. Суд вынес решение: два года принудительных работ с вычетом из заработка 20 процентов в пользу государства.

* * *
Примерно в эту же пору на лесоповале произошёл несчастный случай с девушкой Таисией из нашей деревни. В то злополучное утро они ещё в потёмках ехали на работу в кузове грузовика. Зимняя дорога была узкой, и два встречных грузовых автомобиля не смогли разъехаться и ударились боковыми бортами. Таисия сидела как раз у борта, который от удара сломался и открылся, а девушка вылетела из кузова и получила перелом позвоночника. Целый год она пролежала в гипсе. Так на минорной ноте мы закончили <эпопею лесоповал>.
Кстати, Таисия потом, после больницы стала ходить нормально и даже начала понемногу работать на легких работах.



Всяческих благ. Искренне Ваш, Vladimir Fyodorov, эсквайр.
* Originally in STARPER.UNLIMITED
* Crossposted in OBEC.PACTET
... А ну-ка поищите мой таглайн

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20120515
* Origin: Esquire Station (2:50/15)

Ответы на это письмо:

From: Username
Заголовок следующего сообщения в треде может быть длинным и его придется перенести на новую строку

From: Username
Или коротким

FGHI-url этого письма: area://OBEC.PACTET?msgid=2:50/15+50d00b7e