От Vladimir Fyodorov (2:50/15) к All
В ответ на Заголовок предыдущего сообщения в треде (Имя Автора)
Разнообразно приветствую тебя, All!
/Глава 92. ПО РОДНЫМ МЕСТАМ/
В конце концов всё-таки решил поехать на запад, не загадывая, сколько проеду. Закомпостировал билет на фирменный поезд "Урал" Свердловск - Москва. Отправление вечером. Посадил Гутю на поезд. Простились тепло, но без слёз. Писать друг другу не обещали и адресами не обменивались.
Пошёл в город. В одном из магазинов купил белую накидку на верх своей чёрной железнодорожной фуражки. Теперь она была с белоснежным верхом, как у морских офицеров. Впрочем, перепутать можно было только издалека. В Свердловске было жарко, и мне пришлось одежду для другой погоды паковать в чемодан. Вечером поехал на поезде "туда - не знаю куда".
Лёг на полку и безмятежно проспал до утра. Скоро поезд остановился на большой станции. Я посмотрел, где стоим, оказалось - Пермь. Пора уже было делать выбор, где выходить. Мог я доехать и до Москвы, побыть там денёк и ехать обратно. Но что это мне даст, кроме возможности подольше прокатиться на поезде? А вот в двухсот сорока километрах отсюда моя малая родина, где живут родственники, друзья детства. Решил остановиться на станции Балезино. Правда, наиболее симпатичные мне родственники - Сусловы - переехали жить из Балезино в Гвардейск Калининградской области, а их сын, Миша, который моложе меня на три года, учился в авиационном училище Гражданского воздушного флота в Егорьевске, что под Москвой. (Забегая вперёд, скажу, что окончив училище, он летал штурманом в сторону Дальнего Востока).
Ещё в Балезино должен был быть мой дядя, мамин брат - Михаил Русских. У мамы было 6 сестёр и один брат, самый младший. После войны он вышел в отставку (до этого был офицером) и работал в Балезинской администрации. У него было четверо детей. Думаю, неплохое продолжение династии Русских.
Я сошёл с поезда в Балезино и решил сначала пойти к Фёдоровым - семье дяди Вани. Они жили недалеко от вокзала. Я не был у них более шести лет. Постучал в дверь. Мне открыл красивый юноша. Я восторженно воскликнул:
- Женька!
Он поморгал глазами и узнал меня:
- Витя!
Мы с ним были двоюродными братьями, поэтому и обнялись по-братски, без обиняков. Сзади Жени стояла симпатичная девушка и удивлённо смотрела на наши объятия. Я подошёл к девушке.
- Здравствуй, Галина. Я твой двоюродный брат, - представился я и протянул руку. Она робко подала свою. - Как ты выросла за то время, что я у вас не был!
Раньше, надо сказать, я не обращал на неё внимания. Она обычно сидела в своём детском уголке в другой комнате.
- А где, ребята, ваша мама? - спросил я.
- Она на работе, но скоро придёт на обед.
- Хорошо, подождём, - решил я. Хотя мог пойти и к ней на работу - знал, где она трудится. Женя сказал, что ему уже скоро в армию. Мы немного поговорили на разные темы, и тут пришла тётя Маруся. Увидев меня в железнодорожной форме, удивилась и обрадовалась. Как-никак, родственник, к тому же "свой брат" железнодорожник! Она всю свою трудовую деятельность посвятила железной дороге, а жизнь в целом, как и все вдовы войны - детям.
Вечером Женька предложил мне пойти с ним на танцы, и там познакомил с девушкой, которая училась во Всесоюзном государственном институте кинематографии на актёрском факультете. "Она уже снялась в небольшой роли в одном известном фильме", - по секрету сообщил мне Женька. Я потанцевал с ней пару раз, но тут пошёл довольно сильный дождь. Поскольку танцплощадка была открытой, нам пришлось возвращаться по домам. Мы с Женей провожали "актрису" до её дома. Она была на каникулах, как и все студенты. Что меня удивило - она сняла свои модные туфельки и понесла их в руках, шлёпая босиком по грязи. Наверное, вспомнила своё босоногое детство. Во всяком случае, мне хотелось думать, что причина в этом, а не в том, что она боялась их испачкать. Женька шепнул мне на ухо:
- Может, останешься поболтать с ней под навесом?
Но я не захотел задерживать босую девушку. Мы простились с ней и пошли с Женькой домой (их дома были недалеко). Он рассказал мне:
- В детстве мы с ней играли, она старше меня на год. Учились в одной школе, ходили туда вместе. А теперь я перед ней робею.
- Вроде, и я такой же. Особенно если девушка мне нравится, я никак не могу ей об этом сказать.
Навстречу нам выглянула Галинка:
- Ну что, натанцевались? Я знала, что будет дождь, и поэтому с вами не пошла.
- А мы тебя и не приглашали, - сказал Женя.
- Если бы хорошая погода, я бы и сама пошла, тебя не спросила, - отшила она брата.
- Ладно, хватит препираться, давайте спать, - вклинилась тётя Маруся. - Постели всем готовы.
Наутро дождь так не прекратился, и после завтрака я пошёл в поселковый совет, чтобы встретиться с моим дядей Михаилом. Но его там не оказалось. Мне сказали, что после похорон родителей, которые умерли вскоре друг за другом (им обоим было за восемьдесят), он забрал свою семью и уехал в дом родителей. Своего дядю я видел лишь один раз, ещё мальчишкой, когда впервые приходил в Балезино. Меня тогда познакомила с ним тётя Анфиса, его родная сестра. Она сейчас носила фамилию Суслова, а в девичестве была Русских. Помню, был он на работе в полувоенной форме, уже, конечно, без погон. Роста небольшого, голос как у моего дедушки, его отца. Он меня приглашал зайти к ним в гости после работы, но я заигрался с ребятами и забыл про приглашение дяди. Так я у него и не побывал.
На следующий день я решил пойти в деревню Квака при любой погоде. Негоже злоупотреблять гостеприимством тёти Маруси. Женька был на работе. Дождь прекратился к вечеру. Мы завели патефон и послушали "Старый забытый вальсок" и другие песенки. Тётя Маруся пошла в ночь на работу. Утром, когда она ещё не вернулась, я собрался и ушёл.
Зашагал в сторону Кваки, отмеряя давно привычные двадцать пять километров. После обеда пришёл в родную деревню, где не был более шести лет. Подворье моих предков находилось у самой дороги из Балезино, а дом стоял на главной улице деревни. Но встречала меня покосившаяся изба с обвалившейся крышей. Правда, в середине большого двора был выстроен небольшой домик, в который я и вошёл. Внутри была тётя Наташа. Я с ней поздоровался, но она меня не узнала. Я ведь заранее не сообщал о своём приезде, да и моя форма одежды её смутила - тёмно-синий китель с начищенными до блеска пуговицами, чёрная фуражка с белым верхом. Когда я назвался, она меня, конечно, признала, удивившись, как я вырос.
Она жила одна с своём домике. Две старшие дочери вышли замуж, а младшая жила со старшей Юлией в селе Красногорское. Дом ей соорудили, разобрав один из двух амбаров, построенных ещё моим дедушкой. Амбары ныне были совершенно не востребованы, жили здесь бедно, и хранить в них было нечего. Совсем другое дело было раньше, ещё до революции. Как мне рассказывали, тогда нижние этажи амбаров заполнялись зерном и мукой, а верхние - одеждой и всякой утварью.
В доме у тёти Наташи не было почти никакой мебели, кроме стола и трёх табуреток. Правда, ещё были две лавки, соединённые в углу. Несмотря на всё это, я заметил, что жить в деревне стали лучше. По крайней мере, был хлеб. Государство закупало у селян сельхозпродукты по низким ценам, но хоть стало платить наличными деньгами.
Вечером я пошёл прогуляться по деревне, и встретил большую группу молодёжи, играющей в совершенно непривычном для меня месте. Раньше летом молодёжь собиралась у конторы и колхозных складов, а сейчас почти рядом с домом тёти Наташи. Меня окружили ребята, стали интересоваться, кто я и откуда. Нашлись и такие, кто меня помнил.
Тут же "порекомендовали" мне девушку, с которой я мог бы хорошо провести время и проводить её до дома. Мне показали её, назвав Капой (Капитолиной). На удивление, я её узнал. Когда мы уехали из Кваки, её было лет восемь-девять. Она была двоюродной сестрой Серафима.
Ребята и девчата пели русские песни под гармошку, водили хороводы, но не такие большие, как в моём детстве. Пляски устраивали прямо на земле, под открытым небом.
Когда все стали расходиться, Капитолина вдруг рванула бежать к себе домой. Видимо, она слышала (или ей передали) наш разговор, где парни мне её "сватали". Я рванул было за ней, но тут же остановился. "Зачем мне это нужно?" - удивился я сам себе. Кто-то из проходивших мимо заметил:
- Что ты её упустил? Она ведь тебя просто заманивала!
- А я считаю, что раз убегает, значит - не хочет! - отрезал я.
На другой день "сарафанное радио" сообщило тёте Наташе вечернем казусе - как деревенские ребята и девчата меня обдурили. Она незлобиво посмеялась, но я эту тему развивать не стал. Как-никак, мы люди разных поколений.
Днём я пошёл по знакомым местам - мимо колхозной фермы, конюшни, заглянул в кузницу. В ней работал молодой парень, который подковывал лошадь, стоящую в станке с приподнятой и привязанной к специальной приставке ногой. Я поздоровался. Кузнец приподнял голову, чтобы посмотреть на вошедшего, и я его узнал. Это был Саша Ворончихин. В памяти ещё свежи были детские воспоминания о том, как он стремился меня унизить, пользуясь тем, что был старше на два года (со своими сверстниками я всегда был дружен). О его некоторых "художествах" я рассказывал в первых главах. Но что сейчас случилось с его лицом, а точнее, с левым глазом? Огромное бельмо закрыло его практически полностью, видит только один глаз. Вот судьба...
Я не стал спрашивать, что случилось и как так вышло. Вспоминать прошлое тоже не захотел. Пока он подковывал лошадь, я просто стоял и смотрел на его работу, которую, надо сказать, он делал умело. Саша спросил, откуда я приехал.
- Из Свердловска, - ответил я.
- И чем там занимаешься?
- Учусь на машиниста электровоза. Сейчас на каникулах, вот приехал повидать места, где в детстве бегал босиком. Решил с людьми повстречаться, с которыми дружил и работал.
- Надолго к нам?
- Дня два ещё побуду.
Саша закончил работу и повёл лошадь в конюшню. Я с ним простился.
Тётя Наташа сообщила мне, что у Захара свадьба - младшая дочь выходит замуж. Спросила:
- Пойдёшь?
- Чего же не пойти? Схожу, посмотрю.
- Правильно, - поддержала она. - Всё-таки они хоть и дальняя, но родня наша и однофамильцы.
Вечером я пошёл на свадьбу незваным гостем. Все званые гости уже давно были за столом. Увы, среди них не оказалось моего одноклассника Серафима, брата невесты.
Незваных гостей обслуживала специально назначенная родственница - девушка Капитолина, которая вчера вечером от меня убежала. Она подошла ко мне, ничуть не смущаясь, налила целую стопку самогона из небольшого графинчика, который держала в руках, и попросила меня поздравить молодых с законным браком и выпить за их счастье. Я подошёл к столу, произнёс тост за жениха и невесту и выпил всю стопку.
Капитолина угощала всех, кто пришёл поглазеть на свадьбу, но поздравить предложила почему-то только мне. Я сидел на лавке, уже собираясь уходить, но тут снова Капа ко мне "прикапала" с неизменным своим графинчиком. Я отказался от очередного угощения. "Понятно", - сказала она и ушла на кухню. Но не успел я встать, как она вернулась с тарелочкой закуски. А в центре тарелочки стоял тот самый стопарик самогона. Снова отказываться было неудобно, я выпил половину и протянул рюмку Капе. Она молчаливым жестом показала, что не возьмёт её. "Пей до дна, другие ждут", - говорили её руки, тыльной стороной отталкивая мои. Понятно, раз все незваные гости пили из одной рюмки, то мне ничего не оставалось, как допить. Я немного закусил и спросил девушку:
- Ты снова от меня будешь убегать?
- Нет, не буду. До утра я должна быть здесь, работы полно.
- Ну что ж, спасибо за угощение.
На улицу я вышел захмелевшим, и меня потянуло прогуляться. Невдалеке встретил Генку Ворончихина, одногодка и бывшего соседа.
- Хочу пройтись на реку и мельницу, - сказал я.
- Да зачем идти в темноте-то? - удивился он. - Давай завтра днём.
- Завтра, возможно, я уеду.
- Ну ладно, пошли.
Мы вышли на плотину, по которой ходили в школу семь лет. Зашли на мельницу и в домик мельника Петра, поговорили с ним. Тут же Генка взял мой свердловский адрес (бумажку и карандаш попросили у мельника).
- Может быть, я к тебе приеду, - сказал Гена.
- Конечно, приезжай. Буду рад тебя видеть.
Мы пошли обратно в деревню и простились у дома Генки и бывшего нашего дома (продал я его больше шести лет назад, и уже не чувствовал своим. Всё давно перегорело, он уже давно чужой). Ночевать отправился к тёте Наташе. Заметив моё нетрезвое состояние, она поинтересовалась:
- Кто тебя напоил?
- Капа на свадьбе. Я завтра, наверное, поеду домой.
- Ой, а я собиралась пойти с тобой в лес по малину, - расстроилась тётя Наташа. - Одной страшновато, лес глухой и далеко.
- Ну хорошо, - легко согласился я. - Сходим, а домой послезавтра поеду.
Утром проснулся с головной болью. Тётя Наташа дала выпить какого-то рассола, и моё похмелье понемногу пошло на убыль. Мы быстро собрались и пошли в лес. Малины там оказалось много, ягоды крупные, спелые. Вдвоём мы набрали почти целое ведро.
Вечером я никуда не пошёл, решил выспаться перед дальней дорогой. Утром встал пораньше, чтобы не мешать хозяйке собираться на работу. Простился с тётей Наташей, вышел на улицу. Посмотрел последний раз на усадьбу своих предков и увидел полное запустение. Дом покосился. Амбаров нет (один тётя Наташа продала, а из другого построили ей дом). Колодец обвалился. Ворота сгнили. Пятнадцать лет, как нет хозяина в этом доме - погиб на войне.
Я прямиком направился на станцию, к родственникам заходить больше не стал. Закомпостировал билет до Поклевской. Мой поезд должен был подойти через полчаса. Я сидел в зале ожидания, дав ногам отдохнуть после шестичасового марш-броска. Вдруг меня увидела тётя Маруся, подошла ко мне, поздоровалась.
- Уезжаешь домой?
- Да, а то я уже месяц путешествую.
Она села рядом со мной и сказала:
- Меня тоже стало тянуть на малую родину. Да и родные зовут. Женька осенью уйдёт в армию, и мы с Галинкой переедем в мою родную Украину.
Я вспомнил дядю Ваню, мужа тёти Маруси:
- Когда он к нам приезжал, всегда что-нибудь привозил мне на память. Ещё помню, как в мои шесть лет он называл меня Виктором, а я сердился.
Тётя Маруся всплакнула. Мои воспоминания её растрогали. Но тут её позвали на работу, и мне пришлось с ней проститься.
- Тётя Маруся, спасибо за всё. Привет ребятам - они у тебя хорошие. До свидания.
Тут подошёл мой поезд, и я сел в вагон. Меньше чем через сутки вышел на станции Поклевская и пошёл в Горбуново, совершенно не зная, как тут дела. Когда зашёл домой и со всеми поздоровался, заметил отсутствие детской кроватки и Лены. Мне сказали, что как только потеплело, Лена переехала на частную квартиру.
На каникулы приехала Фая. Она училась в Богдановичском горно-керамическом техникуме и закончила первый курс. Вера на каникулы не приехала, она вместе со студентами своего курса отправилась работать на целину.
Оставшиеся мне две недели каникул я проводил не очень интересно. Иногда вечерами играл у клуба в волейбол, бывал и в самом клубе, но подружек не заводил. Спал на сеновале, иногда с братом Женькой. Днём помогал Ивану Гавриловичу по хозяйству.
27 августа моей дочке исполнялось шесть месяцев, и перед отъездом в Свердловск я зашёл на квартиру, где жила Лена. Заранее купил в магазине игрушку-погремушку. Галинка сидела в кроватке и что-то лепетала на своём детском языке. Я подошёл к ней и подал игрушку. Она схватила её и тут же начала размахивать ей и стучать по бортику кроватки. Лене я сказал:
- Видно, что ты хорошо относишься к дочке. Кругом порядок, чистота.
- Спасибо, хоть это заметил, - ответила она.
"Жизнь учит", - подумал я и простился. По всему выходило, что в следующий раз я увижусь с ними через год.
Всяческих благ. Искренне Ваш, Vladimir Fyodorov, эсквайр.
* Originally in STARPER.UNLIMITED
* Crossposted in OBEC.PACTET
... И байтики кровавые в глазах ...
--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20120515
* Origin: Esquire Station (2:50/15)
Ответы на это письмо:
From: Username
Заголовок следующего сообщения в треде может быть длинным и его придется перенести на новую строку
From: Username
Или коротким