на главнуюВсе эхи OBEC.PACTET
войти ?

Re: Мемуары моего отца, глава 105

От Vladimir Fyodorov (2:50/15) к All

В ответ на Заголовок предыдущего сообщения в треде (Имя Автора)


Разнообразно приветствую тебя, All!

*Глава 105. АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ*

В своём повествовании я отвлёкся от основной темы - практики. Я ещё был действующим помощником. Однажды наш электровоз после ночной смены, в которой работал я с машинистом Уткиным, поставили на периодический ремонт. Поскольку Григорий Александрович был старшим машинистом, он остался на целую дневную смену. Мне пришлось последовать его примеру. Получалось, что работать нам предстояло без отдыха сутки.
Ремонтники делали свою работу, машинист проверял состояние механических и электрических частей оборудования, а мне досталось наведение марафета: чистить, протирать, промывать. В обед успел сходить в столовую.
А после обеда к ремонтникам пришёл молодой заместитель начальника депо по ремонту, который решил применить на практике свои теоретические знания. Эксперименты он решил ставить именно на нашем электровозе. Для начала он дал задание проверить нагрузку на каждую ось. Рабочие поднимали кузов специальным краном и опускали его, поднимали колёсные пары под кузовом, что-то творили с рессорами. Я в их работу не вникал. Ближе к концу рабочего дня - пяти часам вечера - нам сказали: "Всё готово, можете ехать".
Мы с радостью выехали из депо. Уже предвкушали, как хотя бы через сутки окажемся дома, но на станции нас тут же поставили под состав. После того, как мы опробовали тормоза, нам зажгли зелёный светофор, и поезд двинулся в путь. Разогнались до 75 километров в час. И вдруг что-то меня заставило выглянуть в боковое окно и посмотреть на заднюю часть электровоза. Я увидел шлейф дыма, тянущийся из букс колёсных пар [Букса - связующее звено между колёсной парой и рамой; металлическая коробка, внутри которой в электровозах ВЛ22 были размещены подшипник скольжения, вкладыш, подбивочный материал, смазка и устройство для подачи смазочного материала к шейке оси. Это устаревшая конструкция; с 1952 года на новые электровозы стали устанавливать современные буксы с подшипниками качения. (Прим. ред.)].
- Григорий Александрович, горим! - крикнул я машинисту. Он сразу же выглянул в окно, но останавливать состав не стал, лишь снизил скорость. Он решил доехать до ближайшей станции, которая находилась от нас в пяти километрах. Так мы и ехали с дымящимися буксами - одна из них даже в конце концов загорелась огнём - до первого раздельного пункта.
Несмотря на разрешающий сигнал светофора, мы остановились. Рации у нас не было, и машинист пошёл переговорить с дежурным по громкоговорящей связи. Светофор нам переключили на лунно-белый. Тем временем я обошёл электровоз и постарался поплотнее прижать к осям подбивку у тех колёс, где не воспламенилось масло в буксах.
Мы отцепились от состава, выехали с главного пути, и нам открыли светофор в обратную сторону, для возвращения обратно в депо Кушва. Таким образом, механизмы за этот короткий промежуток остыть не успели, а у нас даже не было времени понять, что же такое свалилось на наши головы на вторые сутки работы.
Выехали на перегон, разогнались до нормальной скорости. Дым и пламя усилились. Снизили скорость - огонь почти потух. На минуту остановились, при помощи огнетушителя погасили огонь в буксе с горевшей подбивкой. Двинулись дальше - снова всё воспламенилось. Мы боялись, что огонь может перекинуться на другие части электровоза и снизили скорость, но останавливаться больше не стали. Я не выпускал из рук огнетушитель. Так и доехали до станции, где нас быстро перегнали на деповские пути.
Когда мы остановились и вышли из кабины, то смогли повнимательнее присмотреться к проблемным механизмам. Сразу бросилось в глаза, что ось, на часть которой опирался выплавленный подшипник, раскалилась докрасна, как будто побывала в кузнечном горне. По её окружности были видны глубокие задиры, а подбивка и масло в буксе полностью выгорели.
На наше несчастье, депо работало лишь в дневную смену. Ворота для заезда в депо были изнутри закрыты на запоры, а на дверях висел замок. Уткин не захотел ждать утра, когда придут ремонтники, а решил своими силами ночью заменить неисправные подшипники. Григорий Александрович знал, где живёт мастер по ремонту, пошёл к нему домой и взял ключи от депо и склада запчастей.
На складе мы нашли нужные подшипники, снабжённые вкладышами с баббитовой заливкой. Однако их ещё надо было подогнать по оси шабровкой [Шабровка (или шабрение) - высокоточное выравнивание поверхности изделия специальным режущим инструментом - шабером (Прим. ред.)], чтобы подшипник идеально лёг на ось. Этот процесс был для меня не нов. Мне приходилось заниматься шабровкой, ещё когда я работал на тракторах. Но там подшипники были относительно небольшими, электровозные же весили более пяти килограммов.
Первым делом мы постарались понять, какие из наших подшипников ещё пригодны для работы. Подозрение вызывали три штуки. Они были установлены в дымившихся буксах, но переставших дымить после того, как я спецкрючком "пошуровал" подбивку. Мы снимали и проверяли их поочерёдно. В результате пришли к выводу, что они годны к дальнейшей эксплуатации.
Для проверки и замены подшипников мы не заезжали в депо, а работали на улице у ворот, на освещённом месте. Было начало октября, ещё не было холодно. Чтобы достать подшипник из буксы, мы наезжали колесом на специальный башмак. При этом букса приподнималась, я подкладывал под неё на элемент рамы металлическую болванку, после чего по моей команде машинист съезжал с башмака. Ось с подшипником опускалась вниз, а букса оставалась приподнятой. Теперь подшипник можно было свободно вынимать. После проверки, замены (если это было необходимо), подгонки и установки подшипника на место снова нужно было заехать на башмак и убрать подкладку из-под буксы. Таким образом мы заменили три подшипника.
Долго пришлось повозиться с осью, которая нагревалась докрасна и имела задиры на поверхности. Я шлифовал её около часа наждачной бумагой. В результате мне удалось убрать острые кромки борозд и немного уменьшить глубину круговых задиров. Затем мы залили в буксы смазку и заменили подбивочный материал.
Не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять, что к этому печальному исходу привели эксперименты заместителя начальника депо во время периодического ремонта нашего локомотива. Видимо, когда ремонтники возились с системой рессор, подбивка отошла от оси, и поступление смазки к подшипнику и оси прекратилось. Ни ремонтники, ни мы с машинистом не догадались поворошить смазочный материал в буксах, а ведь с этой работой можно было управиться буквально за десять минут! Я подумал, что это первый подобный случай в этом депо, иначе бы кто-нибудь обязательно обратил внимание на важность подобной "мелочи". Нам же для ликвидации последствий пришлось двенадцать часов заниматься труднейшей работой, да ещё ночью, без перерыва после суточной смены.
К приходу в депо ремонтников, мы уже были готовы выезжать. Уткин передал ключи мастеру, и мы сразу у дежурного по станции запросились домой. К этому времени мы уже совсем утомились и еле стояли на ногах, но нам "всучили" состав, который нужно было везти до Свердловска. Правда, сказали, что в Нижнем Тагиле нас сменят. Нам включили зелёный светофор, и мы поехали.
Стоило нам сесть в свои жестковатые кресла (показавшиеся в этот раз пуховыми перинами), как нас с неудержимой силой потянуло ко сну. Чтобы не уснуть, я встал на гудевшие от усталости ноги. Ехал стоя, держась за спинку кресла. Но машинист не мог последовать моему примеру, ему надо было быть в кресле, чтобы следить за приборами на пульте, управлять скоростью поезда. Я время от времени кидал на него взгляд, и если мне казалось, что он уж слишком медленно моргает, давал громкий гудок. Это на несколько минут бодрило нас обоих.
От Кушвы до Нижнего Тагила мы ехали около часа. Когда, наконец, остановились, первым делом проверили нагрев осей. Он оказался вполне рабочим, ни одна ось не перегревалась. Мы сдали свою смену после 38 часов беспрерывной работы.

* * *
Недели две мы работали спокойно. Но однажды Калинин - один из машинистов нашей бригады, уже немолодой человек - обнаружил задиры на оси. Он не стал разговаривать со старшим машинистом, а сразу доложил начальнику депо. Судя по всему, он сам метил в старшие машинисты и решил "подсидеть" Григория Александровича. Вероятно, он знал, что Уткин с неисправностью возвращался в депо, и надумал воспользоваться моментом. В результате Уткина сняли с должности старшего машиниста на два месяца. Старшим поставили Калинина. Не знаю, вызывали ли моего наставника "на ковёр", но он ушёл в отпуск от греха подальше. А я остался перекати-полем у разных машинистов.
Однажды попал работать помощником с Калининым, да ещё на самую беспокойную, напряжённую работу по формированию-расформированию поездов на грузовой станции Смычка. Калинин сразу усадил меня за пульт управления. Нам открыли маневровый разрешающий светофор для переезда на другой путь, и я самостоятельно совершил все необходимые манёвры. Машинист убедился, что у меня неплохие навыки управления электровозом, и дал мне дополнительную реверсивную рукоятку [Реверсивная рукоятка - съёмный переключатель хода локомотива "вперёд-назад". (Прим. ред.)].
- Будешь управлять из этой кабины движением вперёд, а я из второй кабины - в обратную сторону, - сказал Калинин. - Это чтобы нам не бегать из одной кабины в другую через весь электровоз.
Я в уме попытался подсчитать, сколько положений должностных инструкций он нарушил. Разрешил стажёру управлять локомотивом, при этом практически бесконтрольно. Да и само наличие на электровозе двух реверсивных рукояток было явным нарушением. Тем не менее, я ответил:
- Всё понятно.
Прицеплялись мы к вагонам и отцеплялись от них по ручному сигналу составителя поездов или сцепщика (они работали в паре). Мы из своих кабин даже не выходили. Наше дело - двигаться быстро, чтобы не было задержек из-за нас. Все двенадцать часов мы проработали в разных кабинах и почти не общались друг с другом.

* * *
Вскоре на работу вышел постоянный помощник, чьи функции до этого выполнял я. Пока Уткин был в отпуске, машинисты в мою смену менялись, а помощник оставался один и тот же. Поэтому я был "третьим лишним". Недели две я проездил непонятно кем (на самом деле, конечно, понятно - практикантом, которым фактически и являлся). Ни один машинист не давал мне больше управлять электровозом. И вдруг мне звонит нарядчица из депо с "радостной" вестью:
- Вы должны завтра приехать в депо Кушва к восьми утра на ремонт электровоза, будете действующим помощником.
Почему-то меня это задело. Как работать, так я "принеси-подай", а как в ремонт - возиться в грязи и мазуте - так сразу "действующий помощник". Я ни секунды не сомневался, что настоящий помощник таким образом просто хотел переложить неприятную работу на меня.
- Я болен, не могу выйти на работу, - тут же ответил я унылым голосом.
- Принесёте справку из поликлиники, - сказала нарядчица.
- Кхе-кхе, - я для убедительности покашлял в трубку и больше ничего не сказал.
Вечером я пошёл в школу и поговорил с одной из одноклассниц, которая работала в поликлинике медсестрой у терапевта. Она тут же вошла в моё положение, сказала, куда и когда приходить.
Когда я утром пришёл на приём, врач, как обычно, спросила:
- На что жалуетесь?
- У меня болит голова, слабость и ломота во всём теле.
- Подайте ему градусник, - сказала она медсестре.
Я поставил градусник, гадая, что же будет дальше. Через несколько минут моя любезная одноклассница подошла ко мне, взяла градусник, мельком взглянула на него и сразу стряхнула.
- Тридцать восемь, - доложила она врачу, не моргнув глазом.
- Вам больничный лист или справку? - спросила меня терапевт.
- Мне достаточно справки, я практикант.
- Если будет хуже, вызывайте врача. А если состояние улучшится, придёте к нам через три дня. Вот вам рецепт на лекарства. Будете принимать, как скажут в аптеке.
В это время в городе свирепствовал грипп, и не было ничего удивительного в том, что меня так легко посчитали больным.
Через три дня я снова пришёл в поликлинику и сказал, что мне гораздо лучше. Температура в этот раз "оказалась" нормальной. Мне выписали справку. А свою находчивую одноклассницу я угостил шоколадкой.

* * *
После первой получки я послал Лене перевод на сто рублей, чтобы купила что-нибудь дочке. А вскоре мне пришла повестка в Талицкий народный суд "для разбора заявления, поданного на Ваше имя Фёдоровой Еленой Матвеевной о взыскании алиментов". Ехать в Талицу я не хотел, поэтому послал в нарсуд письмо с просьбой рассмотреть заявление в моё отсутствие и с согласием платить по решению суда.
Через неделю-две пришло письмо от Лены. Она сообщила, что суд постановил удерживать с меня 25% в её пользу.
Как-то вечером, когда делать было нечего, я сидел с одной из девушек нашего общежития в комнате отдыха. Девушка симпатичная, тоненькая, но не маленькая. Беседовали мы с ней о разных разностях. Мне захотелось поделиться с кем-то своими душевными переживаниями. Я начал рассказ от третьего лица, якобы о своём друге, попавшем в непростую жизненную ситуацию. Девушка внимательно меня слушала, а потом взяла да и вывела на чистую воду:
- Ты ведь не про друга рассказывал, а про себя, верно?
Я не стал её переубеждать:
- Какая ты, оказывается, умная и прозорливая! Ты ведь не просто внимательно меня слушала, но и анализировала мой рассказ. Раскусила ты меня, да.
- Была бы я умница - не жила бы в общежитии, - возразила девушка. Странный вывод, на мой взгляд, но тоже имеющий право на существование.
Возможно, я бы и сошёлся с этой девушкой поближе, узнал бы подробнее её мировоззрение (и не только), но в то время у меня ещё была Гутя.



Всяческих благ. Искренне Ваш, Vladimir Fyodorov, эсквайр.
* Originally in STARPER.UNLIMITED
* Crossposted in OBEC.PACTET
... А ну-ка поищите мой таглайн

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20120515
* Origin: Esquire Station (2:50/15)

Ответы на это письмо:

From: Username
Заголовок следующего сообщения в треде может быть длинным и его придется перенести на новую строку

From: Username
Или коротким

FGHI-url этого письма: area://OBEC.PACTET?msgid=2:50/15+53302dd2